понедельник, 22 сентября 2008
МногабукафКаждый рабочий день заходя в метро; проталкиваясь через толпу полубезумных животных, которые опаздывают на работу так же, как я; садясь на свободное сидение, я
Чаще я закрываю глаза и додремываю все дорогу до нужной станции. Но иногда мне скучно, не хочется спать, и я открываю глаза. И смотрю вокруг.
С сидения в вагоне особо ничего не увидишь – толпа плотно сбилась и кто сидит напротив можно увидеть только перед самой конечной.
Передо мной стоят безликие тела. Потому что для того, чтобы заглянуть в лицо, нужно задрать голову и взглянуть вверх.
Я не знаю, какой цвет волос у коленей, обтянутых узкой красной юбкой; какая прическа у смешных бриджей и гетр, надетых поверх «тихоступов»; носит ли очки тот, кто одет в темно-синий костюм; есть ли усы у владельца пухлого кейса.
По ощущениям это больше всего напоминает магазин манекенов. Мерно покачивающиеся тела, движение поезда, движение этих тел к выходу. Неживые безликие предметы в одежде, обладающие своими заботами и страхами.
Механизмы.
Слева в груди – мотор. И если его выключить, машина перестанет работать.
Для этого не нужно многого. Он может даже выключиться сам – внезапно. И тогда этот механизм осядет на пол уже безжизненным мешком, которому будет все равно, на какой станции метро его вынесут из вагона.
Ощущение мертвой массы – рано или поздно она будет мертвой, я это понимаю особенно четко. Я думаю, все это понимают, просто не всякому нравится об этом задумываться.
Все воспринимают окружающее, как константу. И вряд ли дают себе возможность подумать о том, что, вот, к примеру завтра; к примеру, лучший друг умрет; к примеру, потому, что его собьет автомобиль по пути на работу. Или его столкнут на рейки метро – последнее время это особенно популярно.
Человек замыкает себя в мир вещей и механизмов, денег и социальных отношений, и вряд ли осознает, что сам является механизмом – беззащитным и несовершенным. Который, в случае серьезной поломки одной из деталей, может перестать работать раз и навсегда.
И едя в метро, глядя на эту безликую механику, целенаправленно движущуюся на протяжении всей своей жизни – к смерти – разными темпами и с разным успехом…
Я смотрю на белые туфельки на тонком каблучке, на чуть угловатые колени, и почему-то думаю не о том, что у девушки красивейшие ноги, а о том, что, возможно, через некоторое время эти белые туфельки будут кокетливо выглядывать из-под белой юбки и кружевного покрывала. В окружении, к примеру, вишневых или черных рюшей, астр и гвоздик, может, роз, а может вовсе и не рюш, а темного и светлого дерева. И видеть их можно будет ровно до того момента, как заколотят крышку.
Может, я в свое время очень близко и внезапно столкнулся со смертью. Может, когда-то я до конца осознал, что такое тленность. Очень давно я перестал бояться смерти. Она стала вызывать у меня только омерзение, когда труп выглядит уж очень нечеловечески.
Когда же передо мной лежит восковая кукла, несущая только лишь черты лица, которые узнаются по фотографии – все ок. Мертвые не причинят вреда живым. Чаще живые причиняют вред мертвым. Только сами об этом, слава богам, не всегда догадываются.
Наверное весь этот текст можно назвать словесным поносом, не стоящим общего внимания. Да мне бы и не хотелось внимания.
Я знаю, для кого я это написал. И знаю – почему.
Пусть это будет новой порцией «словоблудия» или чего-то в этом роде.
И, нет. С головой у меня по прежнему почти все в порядке.
@темы:
Есть Соби - есть микробы!,
Будни,
Мысли вслух,
Флуд